Мертвый космос

Грег огляделся, болезненно морщась, потрогал скулу. Рубка ходила ходуном.

- Опаки! - позвал он. - Опаки, девочка моя!

- Опаки - это машина, - немедленно возразила Кари. - Какая же она девочка? Это я девочка. Но я своя, а не твоя.

Компьютер не отзывался, впрочем, Традивар не очень-то и надеялся на ответ. Наделенная эмоциональным контуром Опаки воспринимала корпус корабля как свое тело... Ведь не может выжить человек, которому оторвали голову, вернее, он сам себе ее оторвал. Хотя Опаки все же не умерла, но... В общем, Грег решил отложить проблему с компьютером на потом, сейчас хватало других, более насущных вопросов.

Шар, в котором они находились, уже почти не раскачивался. Зато снаружи доносилось гудение - крайне неприятное. Оно сопровождалось потрескиванием, шипением и таким звуком, будто от дерева отламывают куски коры.

- Это выгорает обшивка, - объявила Кари, и Традивар с удивлением покосился на нее. Надо же, дочь крестьян из средневекового мира не полная дура - кое-что знает.

- Да, - согласился он. - Выгорает.

- Мы скоро умрем?

- Да.

- Это нехорошо.

Традивар вновь покоился на несносного ребенка, решив, что тот издевается. Кари оглядывалась по сторонам, широко раскрыв синие глаза. Кажется, она не издевалась. И плакать вроде не собиралась, во всяком случае, слёз Грег не заметил. Хоть что-то хорошо, решил он. Контрабандист никогда не умел обращаться с плачущими женщинами, а уж с плачущими девочками - и подавно. Еще он заметил, что вид у Кари немного отрешенный. Впрочем, как обычно. Такое впечатление, что она постоянно играла в куклы внутри своей головы и уделяла окружающему лишь часть внимания.

Единственное, что он знал точно (и испытывал в связи с этим фактом чувство глубокого удовлетворения), - ядовитые торпеды связаны с биокомпьютерами живых кораблей многочисленными нервными окончаниями, так что после выстрела жалами обе 'осы' погибли.

- Ладно, вставай, - произнес он наконец. - Нам надо опять сесть в кресла.

Расставив ноги пошире, он кое-как выпрямился. Девочка кивнула и неловко поднялась. На ней были короткие штаны с широкой рубахой из серого домотканого полотна и узкие легкие туфли.

- Ой! - сказала она вдруг, приседая. - Ой, ой! Нога болит у меня.

- Не можешь идти? - спросил Грег.

Кари мотнула головой.

- Не-а.

Этого еще не хватало! Хмурясь, он шагнул к ней, нагнулся и протянул руки. Ребенок сидел неподвижно, ожидая, когда его поднимут. Казалось бы, ничего сложного, но Грегу еще ни разу в жизни не доводилось держать на руках младенцев или детей постарше, мальчиков или девочек, - в конце концов, это не слишком типичное занятие для наемника, специализирующегося на межзвездной контрабанде.

- А у тебя нога не болит? - уточнила Кари, как тряпочка повисая на его руках. - Потому что у меня болит сильно. Коленка. Левая. Наверное, я ударилась, когда взлетела, когда все загудело, когда твоя 'девочка' стала кричать, когда...

- Зачем ты вообще в рубку полезла?! - рявкнул Традивар, не выдержав. - Кто тебя сюда... - и замолчал, сообразив, что как раз это ее и спасло. А иначе она бы превратилась в нечто трудноописуемое, которое вместе с другими проеденными ядом телами плавало бы сейчас посреди смятой хвостовой части 'Стрелы', неторопливо летящей по орбите Симерии.

Выражение ее лица изменилось, и Грег понял: до девчонки дошло одновременно с ним.

- А где Авра? - спросила она и завозилась, поворачиваясь, пытаясь слезть. - Отпусти. Мне надо назад...

- Нет, не надо... - пробормотал Грег, шагая по качающемуся полу и прижимая ребенка к себе. - Нет, погоди, стой, там уже некуда идти... Стой, говорю! - он наконец вышел из себя. - Не шевелись! Замри!

Кари застыла на его руках. Традивар наконец добрался до кресел, посадил ее в одно, грозно буркнул: 'Сидеть и не вставать!', после чего упал во второе.

- Они все умерли, - грустно произнесла Кари. Она съежилась, глядя перед собой остановившимся взглядом.

- Да, - сказал Грег. - Это так. Я бы мог тебе соврать, но...

- Я много раз видела, как умирают, - перебила она.

И тут рубка дернулась. Хорошо, что оба в этот момент сидели, а иначе дело могло закончиться переломом ног, отбитым копчиком и сотрясением мозга. Их вжало в кресла, Кари что-то пискнула, Традивар крякнул... Его кальцированные кости и усиленные мышцы были, конечно, куда сильнее, чем у нее, - но, с другой стороны, и весил он несколько побольше.

Толчок обрадовал контрабандиста. Ведь он означал, что над рубкой раскрылся парашют. Никакими другими тормозными системами оборудована она не была, и Традивар боялся, что после того как Опаки вырубилась, автоматика сама по себе не сообразит отстрелить купол. Однако какие-то сенсоры дали сигнал о том, что шар падает сквозь газовую атмосферу, еще работающая электроника стала вычислять расстояние до поверхности... И вот результат: они спасены.

Или нет? Смущало то, что он понятия не имеет о происходящем снаружи. Что вокруг, что под ними? Впрочем, ведь это Симерия... что там может быть, кроме снега.

А если они упадут посреди лагеря каких-нибудь бандитов? Придется как-то разбираться, а ведь в рубке нет оружия. И еще что-то мучило Традивара, какое-то воспоминание... Теогенетики, ну конечно!

До Грега доходили слухи, что они уже несколько лет как обосновались на четвертой планете Жакузы. Члены этой секты верили, что Господь не создал разумных существ по своему образу и подобию - ведь разумных созданий в Галактике было множество видов, - но поставил пред ними великую задачу: узнать, каков его истинный облик, и самостоятельно этот облик принять. Теогеники полагали, что где-то есть один-единственный Мир Необетованный, который надо отыскать и там принять такой вид, который будет наиболее соответствовать выживанию в этом мире. В результате секта рассылала своих адептов по всем планетам, хоть в какой-то степени пригодным для жизни. Предполагалось, что когда Необетованный мир будет найден, то есть станет Обетованным, и когда поселившиеся на нем теогеники приобретут необходимый облик, Господь даст некий знак, знамение о том, что задача, поставленная перед людьми и прочими гуманоидами еще в момент их сотворения, решена. После этого произойдет чудо, и адепты получат божественные возможности. Для теогеников это было нечто вроде соревнования с Господом в качестве рефери: кто из разумных видов первый отыщет искомую планету и первый примет истинный облик - тот и победил, то есть стал Главным Видом, которому Бог даст карт-бланш на главенство и освоение всего Мироздания. Поэтому, прибывая на очередную планету, сектанты осваивались там, изучали местные условия, после чего проводили друг над другом генетические манипуляции, меняя физиологию. То же самое они проделывали со своими детьми... и со всеми, до кого могли дотянуться. К тому же на пленниках или купленных у нелегальных торговцев рабах они проводили эксперименты, создавая так называемые 'крайние мутации', проверяя границу выносливости и изменчивости организма.

Короче говоря, к теогенетикам не хочется попадать еще больше, чем в лагерь каких-нибудь бандитов, решил Грег. В конце концов, я сам - бандит и со своими как-нибудь разберусь. А вот с этими религиозными маньяками...

Он не успел додумать мысль до конца: в следующую секунду они достигли поверхности.

***

Рубка завалилась на бок, внутрь проник приглушенный хруст. Это было странно - почему хруст, откуда хруст... Лед! - догадался он, выползая из-под кресла. В шаре стало темно, аварийная лампа почти погасла, лишь совсем слабо мигала где-то на стене, под пультом...

Все содрогнулось и просело.