Кавказ и Причерноморье в русско-турецких отношениях

поход с 60-тысячным войском, набрать в Дагестане 66 000 путем подкупа местных владетелей, отстранить Сурхая от власти как «бездельника и преступника многих султанских указов» и назначить на его место уцмия Ахмед-хана; согласовать свои действия с сераскером Закавказья Абдуллах-пашой, чтобы наступать на иранцев с двух сторон и обескровить их силы.  В случае противодействия этому походу со стороны русских войск хану предлагалось «поступать с ними как с неприятелями и стараться пройти насильно».  Для поощрения крымского хана ему обещали поддержать его силы 20-тысячной османской конницей.

Пользуясь создавшейся ситуацией, Порта пыталась опередить Надир-хана и занять возвращаемые Россией Ирану территории собственными силами. Неплюев прямо указывал, что с этой целью она решила «дагестанов всех без изъятия в протекции своей объявить и туда хана крымского … со осьмюдесят тысячами татар послать»  Сообщив об этом своему правительству, Неплюев потребовал от великого визира: «Чтобы Порта на берега Каспийского моря не поставила ноги … двор его никогда татарам прохода через свои владения не позволит, а меньше еще согласится на принятие Портою в подданство дагестанцев».

Несмотря на повторные протесты российской стороны, Турция и Крым продолжали наступательную линию. В середине мая в Стамбуле признали, что диван принял решение отправить в поход хана Каплан-Гирея с 80-тысячным конным корпусом, о чем Неплюев немедленно отправил срочное донесение в Петербург. Это решение турецкого правительства привело к нарушению Константинопольского договора 1724 г. и стало поводом для начала русско-турецкой войны 1735-1739 гг.

«Знатокам истории известно, - пишет турецкий историк Ахмед Расим, сваливая всю вину целиком на Крым, - что татары именно и были причиною разрыва нашего мира с Москвою и враждебных ее предприятий против Порты».  На наш взгляд, более объективно этот вопрос, приподнимая завесу над двуличными действиями Порты, раскрывает иранский историк Аббас Экбаль. «Так как османы принялись науськивать крымского хана на Дагестан, а для этого надо было пройти через русские земли, - подчеркивает Экбаль, - на этой почве началась война между русскими и турками».

Донесение Неплюева поступило в Петербург 15 июня и на следующий день правительство приняло решение о вооруженном отражении османо-крымской агрессии.  Находившемуся в Польше с 70-тысячным корпусом графу Б.-Х. Миниху был отправлен указ начать демарш в сторону Крыма, чтобы задержать поход крымского хана. Одновременно генералу Левашову дали предписание преградить путь Каплан-Гирею на Кабарду и Дагестан. Однако эти меры русского правительства, не подкрепленные своевременно внушительной военной демонстрацией на Кавказе, не дали положительных результатов. В конце мая 1735 г. Каплан-Гирей выступил в поход из-под Копыла, надеясь пробиться через Северный Кавказ на помощь турецким войскам в Закавказье.

Агрессивные действия Турции и Крыма вновь заинтересовали иностранных дипломатов. «Если движение русских войск не изменит его планов, - доносил 20 августа из Петербурга в Лондон английский посол Клаудио Рондо, - то намерен (хан- Н.С.) … оттуда двинуться в Кабарду, и далее через Дагестан в Персию».

Действительно, двигаясь именно по этому маршруту, игнорируя предупреждения российского командования, усмиряя непокорных жестокими мерами, к исходу августа Каплан-Гирей оккупировал Кабарду. Продвигаясь далее ускоренным маршем, к концу месяца крымские войска подошли к границам Чечни, откуда Каплан-Гирей обратился с воззваниями к чеченским мурзам и к «чеченскому народу», требуя перехода на сторону Крыма и беспрекословного признания своей власти. Особые надежды он возлагал на старшего чеченского князя Айдемира Бартыханова, оказавшего содействие крымским войскам в 1733 г.

Однако на сей раз правители Турции и Крыма серьезно просчитались. Попытка Каплан-Гирея беспрепятственно пройти через Чечню по ущелью, расположенному между аулами Алды и Чечен, фактически провалилась, оставив для чеченцев примечательное название «Han Bogasi»  (ханская глотка), поглотившая, по некоторым данным, до 10 000 крымцев.  На память об этой победе чеченцы поставили в ущелье каменную башню «Хан Кале» (ханская крепость), от чего и само ущелье получило название «ханкальское».

Тем не менее при поддержке эндиреевских князей Айдемира и Алиша Хамзина и кайтагского уцмия Ахмед-хана двум корпусам крымского войска удалось обойти это ущелье и подойти к границам Дагестана, где обстановка благоприятствовала крымскому нашествию. 13 сентября 1735 г. русские войска оставили Сулакскую линию и перешли за Терек, где была основана крепость Кизляр, ставшая главным центром российского управления на Кавказе.

28 сентября в станицу Старогладковскую прибыл ханский курьер, который от имени хана Каплан-Гирея потребовал от В.Я.Левашова свободного пропуска крымских войск, предупредив, что в противном случае они пробьются силой. «Я при этом был и слышал от генерала ему в ответ сказанное, - свидетельствует Лерх, - что он имеет повеление от двора, дабы хана чрез наши границы не пропускать, в противном же случае должен он ему сопротивляться».

Но Левашов не имел достаточных сил для этого, хотя и отверг ханское требование. Основные силы русских были переброшены с Кавказа в Крым для участия в войне с Турцией. Под командой Левашова против 80-тысячного крымского войска оставалось всего 8000 человек. Поэтому Левашов вынужден был пропустить крымцев без сопротивления, которые двинулись к Дербенту выше Гребенских городков, Аксая и Эндирея. Продвижение крымских войск и угроза со стороны Ирана обострили внутриполитическую обстановку в Дагестане, вызвали различную внешнеполитическую ориентацию владетелей и старшин.

Для встречи крымских войск на Сулак прибыли сыновья Сурхай-хана и уцмия Ахмед-хана, которым были присвоены пашинские чины и вручены ценные подарки. Местное же население не оказало хану той поддержки, на которую рассчитывали с Стамбуле и в Крыму. Недалеко от Дербента произошло сражение между крымцами и Хасбулатом, который был разбит и бежал в горы, но хан вынужден был остановиться ввиду изменения соотношения сил между Ираном и Турцией, с одной стороны, и между Россией и Турцией – с другой.

В середине июля 1735 г. иранские войска разгромили турок под Карсом и Ереваном, заставив капитулировать их гарнизоны в Тбилиси, Ереване, Гяндже и Тебризе. В конце сентября в Крым был направлен 40-тысячный корпус под командованием генерала М.Н.Леонтьева. Русские войска перешли крымские границы, разбили ногайцев и заняли станицы запорожских казаков. Получив сведения об этих событиях, султан отправил Каплан-Гирею указ, чтобы он «в Персию не ходил и от того походу удержался». 

Прежде чем отступить из Дагестана, Каплан-Гирей предпринял некоторые меры, чтобы сохранить здесь влияние Турции и Крыма: выделив для раздачи влиятельным старшинам 2 500 туманов и многие подарки, он «сделал Эльдара младшего брата Адиль-Гирея  (племянника) шамхалом и назначил Сурхая губернатором Ширвана и Ахмед-хана – уцмия Кара-Кайтага – губернатором Дербента».

Однако эти меры имели символическое, а не реальное значение. Приближение крымцев к Дагестану ускорило нашествие иранских завоевателей. Разгромив турок в Закавказье в середине июня, Надир двинул свои войска на Ширван и Дагестан. Выступив из-под Гянджи в начале октября 1735 г., опустошив джарские джамааты, Шеки, Ширван, Шемаху, лезгинские и табасаранские магалы, 21 ноября иранские войска подошли к Дербенту. Узнав о приближении Надира и его карательных действиях, Каплан-Гирей поспешно покинул Дагестан.

Надир не стал отсиживаться в Дербенте и вместе со своим приверженцем Хасбулатом решил расправиться с главным из непокорных кавказских владетелей – Сурхай-ханом. Исходя из этой цели, объединенные силы Надира и Хасбулата нанесли поражение Сурхаю в урочище Шаррат, заняли Кумух и вторично изгнали его в Аварию. Покорив временно Кумух, Акушу, Башлы и Губден, оставив значительные силы в Дербенте, в марте 1736 г. Надир вернулся на Мугань, где был коронован шахом Ирана и стал готовиться к Индийскому походу.

Но такой поворот в политике шаха вовсе не означал отказа от покорения Кавказа,  возложив эту задачу на своего старшего брата Ибрагим-хана. Как отмечает Т.Д.Боцвадзе, «воспользовавшись русско-турецкой войной 1735-1739 гг., Надир предпринял ряд завоевательных походов в Закавказье и Дагестан с далеко идущими целями – захватить вслед за Дагестаном и Кабарду, а затем выйти к Волжско-Астраханской магистрали, чтобы вплотную подступить к южным районам России, к которым он проявлял повышенный интерес».

Однако, в то же время как Надир-шах одерживал блистательные победы на Востоке, в Дагестане и Азербайджане начались массовые и длительные антииранские восстания. Попытки их подавления обернулись для захватчиков огромными потерями, гибелью брата шаха Ибрагим-хана и серией указов в адрес шамхала Хасбулата и временно покорившегося ему уцмия Ахмед-хана с требованием беспощадно подавить эти восстания и «навести порядок в тех краях».

Эти неудачи Надир-шаха на Кавказе и дальнейшее ослабление Османской империи были использованы Англией и Францией, чтобы сблизить Иран и Турцию, спасти ее от военного разгрома и подчинить своему влиянию. Именно стараниями этих держав в сентябре 1736 г. был подписан ирано-турецкий мирный договор, который, по признанию Клаудио Рондо, не мог не быть «крайне неприятным русскому двору».  Возвращая Ирану по этому договору Грузию, Армению и Азербайджан, Порта добивалась нейтрализации русско-иранского союзного Гянджинского договора 1735 г., что значительно осложнило  положение России в период войны с Турцией.

В ходе этой войны русская армия под командованием фельдмаршала Б.Х.Миниха 20 мая 1736 г. овладела Перекопом в Крыму и столицей Крымского ханства Бахчисараем, который, однако, не смогла удержать из-за начавшейся эпидемии, недостатка продовольствия и фуража, вследствие чего вынуждена была отойти на Украину.  Другая русская армия под командованием генерала П.П.Ласси 19 июня 1736 г. захватила Азов. 12 июля 1737 г. П.П.Ласси разбил войска крымского хана Фетхи-Гирея в Салгирском сражении. В августе 1839 г. наступление Днепровской армии привело к значительным успехам русских войск в Молдавии. Решающее влияние на исход войны оказали победы русских войск над объединенными силами турецких командующих Вели-паши, Колчак-паши, Генжи Али-паши и крымского хана Ислам-Гирея под Ставучанами, после которых они заняли крепость Хотин и большую часть Молдавии. 

Подводя итог этой войны, следует отметить, что русские войска под командованием Б.Х.Миниха овладели Азовом, Очаковым, Хотином, Яссы и дважды занимали Крым. Активное участие в этих действиях под командованием В.Я.Левашова приняли кабардинские князья Касай Ататукин и Магомед Кургокин, заставившие вместе с калмыцким ханычем Дондук-Отба убрать мощный заслон, выставленный  ногайскими ордами Солтан-Улу и Навруз-Улу, имевшими 25 000 воинов.  Встав на сторону России во главе с возвратившимся в ее подданство Арслан-беком Кайтукиным, кабардинцы участвовали во взятии Азова в 1736 г., в Салгирском сражении 1737 г., разгромили отряды калги Фетхи-Гирея и сераскера Гаджи-Гирея на берегу Лабы в августе 1739 г.

Турция практически проиграла войну, но продолжала упорствовать, надеясь на то, как писал Соловьев, что «Франция, Англия, Голландия и Швеция, кто дипломатическим заступничеством, кто интригами и действительною помощью до окончательного разрушения Турцию не допустит, ибо интерес их требует не допустить Турцию до разрушения, а Россию до великих завоеваний».  Неслучайно турецкая делегация покинула под влиянием западных держав, особенно Франции, Немировский конгресс 1737 г., обсуждавший важный для Турции вопрос мирного урегулирования конфликта с Россией.

Под давлением тяжелых внешних и внутренних обстоятельств 18 сентября 1739 г. Порта подписала Белградский трактат, не решивший для России черноморскую проблему и оказавшийся по кавказским делам более выгодным для Турции, чем для России. Хотя статья 6-я этого договора касательно Большой и Малой Кабарды гласила: «быть тем Кабардам вольным, и не быть под владением ни одною, ни другою Империя, но токмо за бариеру между обеими Империями»,  - фактически это означало лишение Кабарды статуса покровительства России, действовавшего с 1557 г.

Принцип «нейтрализации» Кабарды, протащенный французской дипломатией в угоду Стамбулу, превратил  ее в объект постоянных интриг со стороны Турции и Крыма. Как верно заметила О.П.Маркова, «в кавказской политике России этот договор сыграл определенную отрицательную роль… не сгладил, а лишь обострил русско-турецкие противоречия по крымским и кабардинским делам».  Кроме того, как отмечают авторы совместно работы, «Белградский трактат 1739 года был опасен для Петербурга и тем, что осложнял наладившиеся экономические и политические связи с Северным Кавказом и Закавказьем».

Анализ политики России и Турции и в начале указанного периода Ирана по кавказским, крымским и черноморско-каспийским вопросам показывает, что центральное место среди них заняли русско-турецкие отношения, определившие в целом формирование и развитие международных отношений в этом регионе. Основные события, отразившие военно-политические, дипломатические и иные действия противоборствовавших сторон, развернулись вокруг таких важных явлений, как Каспийский поход Петра I, русско-иранские и русско-турецкие договоры 1723, 1724, 1732, 1735, 1739 гг.

В ходе подготовки и реализации этих соглашений выявились стратегические цели и тактические задачи соперничавших держав, методы и средства их достижения, влияние на них западных держав, активно поддерживавших гегемонистские замыслы Турции против России. На фоне описываемых событий особо выделяются присоединение прикаспийских областей к России в 1723-1735 гг., стремление османских и крымских правителей овладеть ими после вывода российских войск, русско-турецкая война 1735-1739 гг. и др. В этот период ни одной из сторон не удалось добиться решающего перевеса, что предопределило их дальнейшие стратегические замыслы для достижения гегемонистских целей в регионе.

ГЛАВА II Кавказский регион в политике России, Турции и Ирана в   

40-х – середине 60-х гг.  XVIII в.

§ 1. Крах завоевательной политики Надир-шаха и его

                влияние на кавказскую политику Петербурга и  Стамбула

40-е годы XVIII в. сопровождались дальнейшим усилением накаленности обстановки на Кавказе, вызванной, с одной стороны, последствиями подписания Белградского договора 1739 г., резко обострившим ситуацию на Северном Кавказе, и серией завоевательных походов Надир-шаха, оказавших еще более отрицательное влияние на Закавказье, прикаспийские области и Дагестан. Отличительной чертой международных отношений этих годов стало то, что к двум участникам противоборства в регионе добавилась третья сила – Иран, твердо решившая вытеснить с важного кавказского плацдарма своих соперников, что несколько ослабило, притупило, но не сняло русско-турецких противоречий.